За что я люблю Linux.

Наслушавшись до тошноты дебатов windows vs. linux (и даже дав себя пару раз втянуть в последние), хочется вернуться "на круги своя". Я имею в виду своё обычное мироощущение, незамутнённое эмоциями противостояний и всяческих "борьб". Потому как "единственное, что нас интересует, это наше собственное эмоциональное состояние". Ну, да. В который раз процитировал Ивана Петровича. Потому как — правда.

Поэтому и текстик сей метим не "Вокруг IBM PC", а — "Вообще...".

Дабы всё-таки избежать обвинений со стороны коллег в оппортунизме, напомню две вещи:

• для меня различия между Linux и MS Windows определяются как идеологические и технологические. То есть: 1) мне не нравится современная система патентования ПО и 2) мне не нравится архитектура MS Windows. Этого достаточно, чтобы предпочесть Linux, но об этом я как раз сегодня разлагольствовать не собираюсь;
• сам я в настоящее время являюсь "пользователем" IBM PC лишь "постольку поскольку". Ну, не трогают меня его офисные, мультимедийные, и прочие возможности, так горячо обсуждаемые "чистыми пользователями". Нет у меня с этими пользователями общего предмета обсуждения. Если быть уж вовсе откровенным, то, как я уже признавался ранее, меня не только не волнуют пожелания многих категорий пользователей, но и сам факт их существования.

Так что спорить мне совершенно не о чем, да и незачем. И поговорить я собрался исключительно о том, почему же мне всё-таки нравится Linux (или, если быть точным, — open source).

Вернёмся к Ивану Петровичу Павлову, однако. Это самое "собственное эмоциональное состояние" — очень тонкая штука. Опустим удовлетворение элементарных потребностей. На то они и элементарные, чтобы удовлетворять их, особенно не задумываясь. Далее следуют потребности сложные. Физиология требует, кора "фантазирует", подкорка "раскрашивает", доминанта — "тасует". Что в следующий момент покажется "жизненно важным", так, что и есть-то не хочется ("не до грибов")? Да что угодно, пожалуй. И есть ли в этом всём какой-то особый смысл? Да, никакого, разумеется. Форма существования. У растений — одна, у животных — другая. Не хочется себя к животным причислять? Ладно. Готов принять как сам постулат о существовании души, так и аксиому о её божественном происхождении.

Но много ли это меняет? Почему с этой самой божественного происхождения душой нужно отождествлять собственные эмоции? В поведении человека инстинктивное проглядывается абсолютно отчётливо. Если и дана нам свыше душа, то помещена она, без сомнения, в обезьянью оболочку. Вот только грань между первым и вторым находится с трудом. В этой ситуации обезьяна сомневающаяся ("а не элементарное ли стадное чувство мной движет?") смотрится симпатичнее, чем обезьяна, всякий испытываемый ею мотив истолковывающая как "данный свыше" .

Так что "Analyze It!", если хочется быть подальше от шимпанзе, а, тем более, свиньи. Это — если хочется. Мне, например — не очень. И, в принципе, я не прочь бы следовать принципам гедонистов. Осталось только выяснить, что доставляет удовольствие, а что — не очень.

И вот тут начинается самое забавное... Оказывается, для удовольствия требуются... препятствия. Ну, не сами препятствия, разумеется, но их преодоление, ибо оно таки — "в кайф". Не ново? Конечно. Не претендую. Селье давно "подглядел", что для человеческой психики некоторый уровень напряжения — необходим. Даже определил комфортное состояние как "стресс без дистресса". В смысле: "напрягаться — приятно и полезно, не надорвитесь только".

Дальше — больше. Оказывается, что для хорошо накормленной и более-менее удовлетворённой обезьяны пресловутое Павловское "что такое?" нет-нет, да и доминирует. Ну, известное дело: обезьяна, не корова же . Не двигается только когда спит. Да и во сне норовит почесаться. А самая разумная из обезьян (её так и называют: sapience) активность свою довольно часто в интеллектуальной сфере реализует. Не без успеха, надо признать. Почти всё (а местами — и вовсе всё) вокруг нас — результат именно этой активности. И не надо себя обманывать: мы там сильные, трудолюбивые, организованные... Ишак посильнее будет, а в самоотверженности, трудолюбии и организованности нашей обезьяне до пчелы или муравья — как "до неба". Только головой и берёт, жЫвотное.

Не забудем также о потребностях сложных. Социальных, например. Хотя и в них проглядываются элементы инстинктивного. Кому-то сильно лидером хочется себя чувствовать. Естественно: не будь таких, стадо стадом бы не было. А было бы роем. А это уже заметно менее эффективно.

А кому-то не хочется лидером. Но и одиночества, и остракизма — не хочется. Против природы — не попрёшь: стадные мы . Сколько тысяч лет кодлом и охотились, и жрали. Исключая патологические случаи, одинокой обезьяне хочется, как минимум, равновесных отношений с социумом. То есть "вы мне нужны не более, но и не менее, чем я — вам".

Справедливости ради: разные мы. Кому-то невдомёк, что за "что такое?", кто-то настолько поглощён своей одной доминантой, что "по простоте душевной" считает, что и все окружающие только об этом и думают. А кто-то, бедолага, так и не доживает до состояния обезьяны "сытой и в основном удовлетворённой". Жалко его, но... что поделаешь?

И при чём здесь Linux, спросите вы. А при том, что я как раз пытаюсь проанализировать своё отношение к нему с учётом высказанных выше соображений о потребностях и мотивах. Итак:

• от сборки своего первого детекторного приёмника и до последней написанной программы я был одержим конструированием. Мания? Возможно. Плевать. Мне — интересно. Можно, конечно, и в песочнике конструировать, но мне скучно подбирать обои для рабочего стола. А найти то место в стеке TCP/IP, где я мог бы вставить свой десяток строк кода и получить нужные данные — интересно. Это, конечно, индивидуально, но нельзя не признать, что Linux предоставляет весьма широкие возможности конструирования;
• любая работа зависит от инструментария, которым ты располагаешь. А удовольствие от её выполнения — и подавно. Бесспорно, в мире проприетарного ПО есть замечательные средства программирования. Но совокупные возможности open source шире любого отдельно взятого продукта. А поскольку по роду деятельности мне приходилось всё-таки решать задачи конструкторские, а не писать программы, предназначенные для непосредственной продажи, то такая широта многого стоила;
• есть и "личные" моменты. Как-то всю жизнь мне заказывали вещи сравнительно уникальные. То есть такие, которыми M$ по определению не интересовалась: не рентабельно. Ну, сколько можно продать экземпляров ПО гальванического цеха? мониторов газотранспортной сети? ПО управления прочностными испытаниями? стендами, тестирующих "ящики", которых в год делается от силы сотня? Не без огорчения обнаруживая, что "великий" BG опять проигнорировал возможность существования моих "железных" проблем, я так и не смог ни разу применить MS Windows в работе. Собственно, что — я? NASA и Звёздный подойдут в качестве иллюстрации?
• переходим к социальным аспектам. Ну, то что Linux дал мне возможность заниматься любимым делом последние десять лет это, пожалуй, тоже личное. В начале девяностых, кстати, после краха ВПК СССР, мне пришлось какое-то время побыть "белым воротничком" и "поработать" с помощью Word/Excel. Тоже — жизнь. Но что поделаешь, если мне "ожившая" под моим управлением "железка" во сто крат интереснее, чем ведомость продаж и даже (страшно подумать!) диаграмма потенциального роста прибыли. Расстался без сожаления. А вот то, что у разработчиков и сторонников open source есть шанс ощутить в своём кругу тот самый социальный комфорт — таки да. Истоки взаимной симпатии в данном случае настолько очевидны, что я даже не буду пытаться их перечислить.

Вот, такие дела. За это и люблю. Другие потребности — другие предпочтения. Чему удивляться-то?